- Ваши друзья говорят, что за время прошедшее с рождения вашей девочки, вы стали намного
спокойнее:
- Когда я ехала в больницу, я говорила себе: "Вот сейчас в эту минуту, у меня еще нет ребенка, а в следующую
уже будет. Я уверена, что это меня полностью изменит". Родить ребенка все равно, что перейти границу.
- Чтобы войти с царство женственности?
- Да! Раньше у меня было мужское видение мира, которое можно выразить так: разделять и властвовать.
Я росла без матери, повторяя себе: "Мне никто не нужен, и я никогда не буду ни от кого зависеть". Я постоянно
находилась в обороне. Но когда становишься матерью, все изменяется.
- Ваш ребенок, ваша дочка - помогла ли она зарубцеваться той ране, которую вы получили в детстве,
потеряв мать в пятилетнем возрасте?
- Она очень мне помогает. Я нашла то, чего мне не хватало, что я искала так долго - бескорыстную любовь,
которую может дать только мать или ребенок. Благодаря дочке я открыла этот род любви - чистой, истинной и
крепкой. Впервые в жизни я переживаю такое.
- Вы даже изменили прическу. Она стала намного более естественной!
- В прошлом я перепробовала все мыслимые цвета. Все оттенки черного, даже красный
и розовый, не говоря уже про всю гамму "блонд". Теперь, к счастью, у меня мои натуральные волосы!
- Вы практикуете йогу. Какая смена ритма для вас!
- Раньше гимнастика была для меня образом жизни, обязательной дисциплиной, очень изнуряющей.
Мной двигала агрессивность. А йога, наоборот, учит созерцанию. Это путешествие внутрь себя.
- А в других областях вы тоже изменились?
- Я больше не люблю встречаться с негативно настроенными людьми. Раньше мне нравилось часами обсуждать
всех и вся: "Она настоящая идиотка... а ее дружок сделал то-то... сказал то-то..." - так далее.
Сейчас мне больше не хочется кому-то причинить боль или заставить страдать.
- Вас тоже не особенно щадили критики. Вы вызывали настоящие бури. Которая из них была самой худшей
- О, их столько было! Например , вокруг моего брака с Шоном Пенном в 1985 году.
Или после того, как я позировала для "Плейбоя". Потом из-за моего развода.
Когда вышел мой альбом "Секс". И, наконец, когда узнали, что я беременна.
Сказать вам? Вся моя жизнь - это серия газетных бурь.
- Вы считаете, что брак с Шоном Пенном распался из-за газет?
- Мой брак с Шоном распался из-за тысячи причин. Ни он, ни я не были готовы к любопытству публики.
Шон тогда был растерян, и это усилило напряжение. Но я не упрекаю масс-медиа ни в чем.
- Вы воспитываете дочку одна, но она видится с отцом?
- Сейчас он живет здесь в Лос-Анджелесе, а вообще в Нью-Йорке. Но Лурдес часто видится с его родителями.
У нее настоящая семья, и это чудесно.
- Что за отец Карлос?
- Очень нежный. Не такой скрупулезно дисциплинированный, как я, но это не недостаток (смеется).
В общем, он замечательный, почти такой же ребенок, как его дочка! Они прекрасно друг друга понимают.
- Словом, хотя вы больше не вместе, вы не жалеете, что имеете от него ребенка?
- (Сердито) Я же не на улице его остановила и сказала мол, я хочу, чтобы вы были моим донором спермы!
Я считаю оскорбительным предположение, что я могла родить дочь, не любя ее отца.
- Однако никто, в сущности не знает характера ваших отношений с Карлосом.
- Пускай знают, что я любила Карлоса и жила с ним два года. Мы остались хорошими друзьями.
Я не хочу, чтобы моя дочь росла без отца. Я знаю, что такое расти с одним родителем.
- На кого похожа Лурдес? От кого она унаследовала характер?
- На нас обоих. У нее сильная воля и очень скверный характер. Как у Карлоса! С
людьми она очень непосредственна, очень любопытна - совсем как я! Но, кроме этого, она кокетка, шалунья,
очень подвижная и с чувством юмора.
- Есть ли кто-то сейчас в вашей жизни?
- Да. Но я не скажу кто.
- Он известен? Музыкант?
- Не скажу я ничего, потому что он тут же станет объектом всеобщего любопытства.
Он принял мое условие, что ребенок для меня важнее всего.
- Вас послушать сегодня, так трудно себе представить, что вы та самая Мадонна,
что несколько лет назад думала лишь о том, чтобы бросить вызов обществу в очередной раз.
- Тогда мной руководили гнев и злость. Огромная злость. Против всех. Я ненавидела то воспитание,
которое получила. Сексизм нашего общества, людей которые считали, что у меня нет таланта,
потому что я выражаю только собственную сексуальность. Мне не прощали ничего.
Короче, я замкнулась в образе жертвы. И оттуда нападала на весь мир. Но тут особенно гордиться нечем.
- И вы настолько утратили контроль над собой, что отстаивали свою бисексуальность и позировали для альбома скандальных фото?
- Я делала то, что должна была делать, это вопрос личного жизненного пути каждого.
Я сунула руку в огонь и обожглась. Во всяком случае, шрамов не осталось. Да, я сошла в ад, но я сама этого хотела.
- А что помогло вам успокоить этот гнев?
- Роль в "Эвите" мне позволила забыться, и это было огромное облегчение.
И там я поняла, что беременна. "Теперь это единственное, что важно", - сказала я себе.
- Вы снимаете сейчас для американского телевидения документальный фильм "Восхождение Мадонны", который
рассказывает о некоторых эпизодах вашей жизни.
- Да. Я сейчас совсем по-другому смотрю на жизнь. Может быть это как раз время разобраться в своем прошлом.
- Вы обращаетесь к самому началу своей карьеры, когда вы жили в Нью-Йорке в
нищенской берлоге без удобств, с одной кухонной раковиной.
- Когда я вновь вижу эти места, грязные, мрачные, я с трудом могу поверить, что я могла там жить.
Я была отчаянно смелой. Я уверена, что меня там защищал мой ангел хранитель.
- Что вам помнится яснее всего?
- Люди, которых я там встречала. В одной гостинице - вернее было бы назвать ночлежкой -была только одна ванная комната
на всех, на площадке. Туда нужно было проходить мимо комнат двух типов, которые всегда оставляли двери открытыми.
Теперь я понимаю, что это, должно быть, были дилеры, мелкие торговцы наркотиками.
Я жила в местах действительно опасных и бывала в тяжелых мучительных ситуациях.
Иногда я приходила в отчаяние, но в глубине души всегда знала, что достигну цели, которую себе наметила.
- В то время вы были в хороших отношениях со своей семьей?
- Да, но мой отец был в ужасе от того, что я бросила университет в Мичигане, чтобы стать танцовщицей в Нью-Йорке.
Он очень тревожился за меня, да и было от чего! Он десять лет меня потом все спрашивал: "Когда ты вернешься в университет?"
- Многие полагают, что ваша жажда успеха была так велика, что это исключало нормальные любовные отношения.
- Это психология какая-то компьютерная. Я всегда искала себя. Может быть, иногда я двигалась не в том направлении,
но я шла к своей цели, и ведь не все еще кончено, правда? Во всяком случае, я теперь знаю, что известность не дает ничего.
- Как вы думаете, вы достаточно изменились для того, чтобы стабилизироваться и выйти замуж?
- Разве выйти замуж - это единственный способ стабилизироваться?
- Нет, но это помогает.
- Я не отвергаю мысль о том, чтобы обосноваться. Я достаточно долго менялась,
теперь можно и остановиться.
- Вы католичка и, однако, интересуетесь каббалой, ответвлением иудаизма. Она помогает вам?
- У каббалы мало общего с религией. Там нет догм. Это мистическое толкование Ветхого Завета.
Она помогает мне принять ответственность за все, что со мной происходит,
и не обвинять других. События приобретают свой смысл, даже печальные.
- Вы верите, что встретите однажды мужчину столь же психически утонченного, как вы сегодня?
- Вовсе не нужно, чтобы он был так же утончен, как я. Я ему помогу достичь своего уровня (смеется).
- Вы звезда. Что это значит для вас по сравнению с вашей ролью матери?
- Никакое сравнение тут невозможно. Взгляд моей дочки говорит мне, что она любит меня,
но уж точно не за то, что я богата, знаменита или талантлива. В первый раз в моей жизни я чувствую, что моя душа сливается с другой душой.
